В бою за жизнь
28 декабря 2012 года Загородному Михаилу Александровичу из Звенигова исполнилось 90 лет. В канун Нового Года Михаила Александровича пришли поздравить с юбилеем гости из администрации МО «Городское поселение Звенигово»: глава администрации И.Столбов, главный специалист В.Мустафаев, а также председатель Совета ветеранов Звениговского района Н.Васильева. Игорь Геннадьевич произнес теплые слова поздравления от главы Российской Федерации В.Путина, вручил юбиляру правительственную телеграмму. В день своего девяностолетия Михаил Александрович вспомнил дорогу жизни, которую ему довелось пройти...
Ах, зачем я на свет появился...
«Несчастлив ты будешь, Мишка, в жизни...» - это были последние слова, которые смогла произнести женщина своему сыну... В сыром темном бараке у тела матери стоял мальчик Миша, худой, изможденный и голодный. Обычным детям его возраста в СССР полагалось получить счастливое советское детство: кататься зимой на коньках, летом запускать воздушных змеев, а первого сентября одеть новенькую школьную форму, взять букет астр и шагать в школу под бодрые звуки советских песен. Но, увы, на долю Миши Загородного выпала совсем другая судьба....
Родители Михаила родились в крестьянских семьях, и сами работали на полях и пашнях, пока их, как и десятки тысяч других, не вступивших в «коммуну» землепашцев, не выслали на Урал. «Раскулаченную» семью Загородных перевезли с пятью детьми в большой поселок, выстроенный руками ссыльных крестьян на болотах, в 17 километрах от Уральских гор.
Сыновья Александра Загородного бегали по поселку в обносках, едва укрывавших тощие ребячьи тела: теплую одежду взять было негде, да и денег у «кулаков» не было. Отец Миши плотничал, поэтому получал «трудовую пайку» - 400 грамм хлеба в день. Но, как любой глава семьи, Александр всеми силами пытался поддержать родных кровинушек: солидная часть его «заработка» доставалась вечно голодным детям – ведь мальчикам как «нетрудовому элементу» полагалось получать всего 200 грамм хлеба «на нос»... В поисках еды мальчишки бегали к зажиточным соседям – вольным татарам, уж у них-то все было: и скот, и запасы еды, и добротные дома. Часто доставалось мальчишкам от соседей «на орехи»: то с крыльца столкнут, то затрещину дадут, то сырой картофелиной, как булыжником, запустят в попрошайку (правда в том беды большой не было – картофелину подбирали дети и уносили с собой).
Вскоре от недоедания отец Миши обессилел, и, выполняя плотницкие работы, упал с высоты и погиб. Умер от болезней взрослый брат Михаила, а потом от невыносимых условий умерла дочь брата – пятилетняя Катенька. Жена брата, последовавшая за мужем в ссылку, едва похоронив Катеньку, продала единственное «богатство» - пуховый платок, чтобы уехать с гиблого места. Больше о ней Загородные не слышали...
Поспешил покинуть поселок и старший брат Григорий, потом к нему в Челябинск подался и Василий. В ссылке остались трое из семьи Загородных: мать, Миша и его младший брат.
Осенью 1930 года над Уралом полились ледяные дожди... Брат Миши ходил по поселку, едва одетый в тряпье, оставшееся от старших. Вскоре мальчик слег с воспалением легких. Семилетний Миша спросил у матери, будет ли братишка жить... «Нет», - ответила мама. Врачи в «кулацком» поселке не жили, лекарств взять было негде... Когда пятилетний малыш в последний раз открыл глаза, с его бледных губ слетела фраза, навсегда врезавшаяся в память Михаила: «Мама, мамочка! Как мне умирать не хочется!»
После смерти младшего сына мать Михаила перестала есть, у нее практически пропала речь, только слезы все время лились из воспаленных глаз. А вскоре и мама покинула Михаила навсегда...
Так к десяти годам Миша остался круглым сиротой...
«Республика ШКИД»
С восьми лет скитался М.Загородный по детским домам: Старотуринск, Богословск, Надеждинск, Сосьва, Свердловск, Красноуфимск... Волей судьбы и «наробраза» довелось изъездить Михаилу весь Урал. Но менялись лишь названия населенных пунктов, да детских домов, а жизнь для сироты была везде одинаковой: 50-70 грамм хлеба в сутки, жесткая кровать и ватага голодных товарищей по несчастью. Детдомовские бегали по местным рынкам в поисках съестного.
В Верхотурье мальчишек поймали милиционеры, но пожалели голодных сирот и предложили им работать в подсобном хозяйстве: пасти скот, выращивать овощи, носить воду для руководителей одной из колоний. За свой труд мальчишки могли рассчитывать на сытное питание. Однако подростки, посоветовавшись, отказались пастушить и огородничать – детдомовцы хотели обучиться какому-нибудь ремеслу, чтобы в дальнейшем пойти работать.
Михаила и его товарищей вскоре направили в сталинскую трудовую колонию для несовершеннолетних. Конечно, для любого нарушившего закон подростка из обычной семьи колония была своего рода тюрьмой, но не для детдомовцев с Урала! Здесь кормили четыре раза в день («Как на курорте!»- до сих пор восклицает Михаил Загородный), обучали столярному, плотницкому мастерству, в свободе передвижения ограничивали не сильно: мальчишки часто бегали купаться к Беломорканалу, который находился в 2-3 километрах от колонии. По каналу проходило много теплоходов с «громкими» названиями – «Лазарь Каганович», «Иосиф Сталин», «Климент Ворошилов». Впрочем, и Сталина довелось увидеть Михаилу Загородному: Иосиф Виссарионович дважды приезжал в колонию...
Когда плакать некому
В 1939 году 37 юношей из трудовой колонии перевезли в маленький поселок на Волге – Звенигово. Поселили молодых работников в доме, который находился на Первой рабочей улице – ныне ул. Ленина (сейчас там стоит пятиэтажный дом, а напротив – аптека №3). Юноши работали на механическом заводе, который с 1940 года стал носить имя Героя Советского Союза С.Н. Бутякова. Здесь Михаил впервые получил свой заработок – 30 рублей 40 копеек...
Через два года началась война... Старшие товарищи М.Загородного отправились на фронт еще в 1941 году – из них никто больше не вернулся в Звенигово, все погибли. Сам Михаил трудился днем и ночью на заводе, тогда там изготавливали аэросани и корпуса авиационных бомб.
В 1943 году с М.Загородного сняли «бронь»: по распоряжению йошкар-олинского военкомата отправился Михаил в поселок Сурок, там шла подготовка солдат к военным действиям и прием раненых в госпитале.
С 1941г. до 1945г. на территории поселка дислоцировалась 46-я запасная стрелковая бригада. Условия, которые были созданы для солдат, были не просто тяжелыми, а невыносимыми. С информационного портала РМЭ "12rus.ru": «Для офицерского состава были построены небольшие домики, солдат, насколько это было возможно, размещали по домам местных жителей. Остальные были вынуждены существовать в землянках. Там стояла одна печка из железной бочки. Вместо досок на нарах были настланы жерди. Солдатский рацион состоял из утренней чечевичной похлебки, картофельных очисток, кружки кипятка. В обед – суп с чечевицей, каша, буханка хлеба на четверых».
М.Загородному сослуживцы рассказывали, что в первые годы войны умершие от голода и болезней солдаты «лежали поленницей»... Поправить ситуацию помог приезд маршала К.Ворошилова, который провел расследование, по словам очевидцев, после проверки 19 человек командного состава забрали, арестовали и увезли в Казань. Там их предали суду военного трибунала и расстреляли. Их могилы можно отыскать в Казани на Черном кладбище.
К сожалению, в 1943г., даже после приезда К.Ворошилова, в Сурке солдаты по-прежнему сильно голодали и мерзли в землянках. Михаил предпочел отправиться на фронт: 28 апреля М.Загородный сел в эшелон, отправляющийся в Украину...
В составе Первогвардейской дивизии Михаил участвовал в боях под Лиманом, Изюмом, Артемовском... Возле Лисичанска новобранца серьезно ранили в правую ногу. В госпитале под Ворошиловградом Михаил провел меньше месяца, и с незажившими еще ранами он и его боевые товарищи вновь отправились в места боевых действий.
Машина, в которой ехал М.Загородный, сломалась через несколько километров, поэтому путь до ближайшего хутора, где устроились на ночь остальные солдаты, надо было преодолевать пешком.
Утром один из троих отставших отправился в хутор, а Михаил и его товарищ пошли вперед... Вскоре они набрели на группу солдат-пограничников во главе с лейтенантом. Лейтенант предложил Михаилу присоединиться к пограничному полку Западной Украины. Недолго думая, М.Загородный согласился, решив, что если и суждено ему сгинуть в лесах Пинска или Коваля, то плакать по круглому сироте никто не станет...
Михаил Александрович с товарищами-пограничниками прошел по землям Латвии, Эстонии, Литвы, Польши, побывал в Карпатах... «Помню страшный бой в лесу: дрались восемь часов кряду, окружили врага с трех сторон, лес был большим: 11 км шириной и 33 км длиной... 93 наших солдата погибло! Но банду мы разгромили, сбежать удалось лишь атаману», - вспоминает Михаил Александрович.
Победу встретил М.Загородный в Лодзи (Польша), а в 1946 году вернулся он в городок на Волге....
А жизнь идет
Из 37 воспитанников трудовой колонии, работавших в Звенигове, живыми вернулись только двое. Михаил поселился в общежитии, вновь приступил к работе на заводе – он проработал там в общей сложности более 40 лет.
В Звенигове встретил Михаил Александрович и жену Любушку, с которой они прожили вместе пять десятков лет и воспитали двух сыновей – Женю и Леню.
На глазах Михаила Александровича вырос и поселок. Рассказывает М.Загородный: «В «нижнем» поселке ни одного дома не было, на месте нынешней автозаправки стоял один-единственный деревянный барак, принадлежавший лесничеству, – пункт сбора шишек. При мне на ул. Пушкина установили «финские» дома, туда переселяли звениговцев, чьи дома стояли на набережной у завода, чтобы берег не осыпался. Дома двухэтажные, что стояли на Первой рабочей улице, там, где сейчас находится бульвар, были привезены в поселок на баржах из затопляемого Спасского затона. Кирпич силикатный только после войны появился, но очень дорогой был! Все постройки в поселке были деревянные, кроме бани, церкви, школы, банка. Банк был квадратный, без окон, стены 2-3 метра толщиной, подземное помещение на 5-6 метров было забетонировано – чтобы подкоп невозможно было сделать! Асфальта и вовсе не было, по главной улице тянулись деревянные тротуары, к кладбищу вела торцовая мостовая (часть дороги выстилали поперечными деревянными чурками, засыпали песком)».
Говорит Михаил Александрович: «Я до сих пор помню те далекие годы... Как будто все, что со мной в жизни происходило, не полвека назад случилось, а вчера! Летние месяцы тогда жаркие-жаркие были, зимы холодные, морозные... Глаза закрою и вижу: в Звенигове малые ребята по улицам бегают, повсюду горячий песок и теплые лужи после дождя, от которых поднимается испарение... Многое я за девять десятков лет пережил, а эта картина так и стоит перед моими глазами – мирная, спокойная, солнечная...»
Фото и текст О.Перцевой
Оставить комментарий