Главная Общество Он грудью Родину закрыл
08.05.2015
Просмотров: 5024, комментариев: 0

Он грудью Родину закрыл

Герои былых времён – пропавшие без вести, погибшие на поле брани, вернувшиеся с фронта, израненные и покалеченные – вы несли свободу и сохраняли жизнь, умирая, спасали. Многого мы не знаем о ваших ратных подвигах, так мало понимаем, что вы испытывали, лежа в траншеях рядом с мертвыми товарищами, как выживали среди мин и снарядов, как мерзли и голодали в окопах. Тем ценнее каждый ваш рассказ, каждая фраза, случайно оброненная в разговоре о прошлом. Воспоминаниями о фронтовом пути поделился с нашими читателями ветеран войны, участник штурма Берлина, звениговец Николай Иванович Стрелов…

Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой

Девяносто лет назад в ныне покоящемся на дне Куйбышевского водохранилища селе Ново-Мордово в простой рабочей семье Стреловых появился сын, которого нарекли Николаем. Родное село Коли было известно во всем Татарстане благодаря своему прекрасному Троицкому собору, в котором находились иконы Казанской Божией Матери и великомученика Пантелеймона, переданные со святой горы Афон из Греции в 1881 году. Правда, храм был закрыт в тридцатые годы, но после страшной войны Постановлением ЦИК РСФСР осенью 1945 года ее двери вновь распахнулись для прихожан.

А еще в селе был судоремонтный завод, на котором трудился отец Коли. Иван Стрелов многие часы проводил в пекле литейного цеха, а его супруга воспитывала в однокомнатной квартирке пятерых детей и вела нехитрое хозяйство. 

Трудные испытания выпали на долю тех, кто родился в конце 19-го века: пережив первую в истории мировую войну, две революции и гражданскую войну, эти люди и подумать не могли, что нашу Родину ждет смертельный бой с фашизмом. В 1914 году Иван Григорьевич Стрелов перешагнул 20-летний рубеж, встретил суженую, создал семью… Но едва отзвучали последние звуки свадебной гармони, как прилетела страшная весть – война! С первых чисел августа на фронт были призваны сотни тысяч россиян, в числе которых был и Иван Стрелов.

Вспоминать о «германской войне» отец не любил. Почти семь лет жизни отняла у него война. Воевать с немцами на чужой земле было нелегко, армия то и дело отступала, провианта не хватало, потери были огромными. С рядовым Иваном Стреловым из глубинки Российской империи случилось настоящее несчастье – он попал в плен к немцам. Попасть в лагерь времен Первой мировой войны для русского человека означало по-настоящему окунуться в ужас наяву. Для военнопленных из нашей страны австрийцы и немцы установили бесчеловечный режим, в отличие от французов и британцев, русский солдат был практически бесправным. Наших прадедов морили голодом, подвешивали к столбам, избивали, их рабский труд использовали на всевозможных работах, они заменили в тылу рабочих немцев, мобилизованных на военную службу. Если пленный отказывался работать, то его ждало одно – немедленный расстрел…

Отец Николая пробыл в плену несколько лет, вернуться домой сразу после Брестского мира удалось немногим – на эвакуацию нескольких миллионов пленных из Европы в Россию требовались огромные средства, которых у молодого советского государства не было. Первый эшелон с эвакуированными пришел на Родину в сентябре 1918 года, последние железнодорожные составы с русскими пленными прибыли из Европы в 1924 году. После трех лет плена, еле живой, избитый и изможденный Иван Григорьевич Стрелов вернулся в Ново-Мордово к жене Евдокии Ивановне в 1920 году. Он поступил на работу в местный завод, всю жизнь трудился литейщиком. В родном краю, на берегу Волги, у слияния ее с Камой и легли в землю рядовой Первой мировой Иван Стрелов и супруга его, Евдокия…

О том, что на СССР напали фашисты, супруги Стреловы узнали в Камском Устье, куда они приехали проведать сына. Проучившись пять классов в школе, Коля поступил в фабрично-заводское училище: «Годы были суровые, в школе учиться я уже не мог, надо было зарабатывать трудовую копейку. В ФЗУ поступил в голодном 39-м, шла Советско-финская война, хлеба в магазинах не было, часами простаивали мы в очередях, чтобы купить муку, пополам смешанную с травой… К 41-му, наконец, ситуация изменилась к лучшему, я получил паспорт, поступил на судно мотористом», - вспоминает ветеран. За шестнадцатилетнего паренька родители переживали, поэтому рано утром 22 июня Евдокия и Иван собрали гостинцев в узелок и отправились в Камское Устье, где стояло судно, на борту которого трудился Коля. «Мы с родителями спустились на берег, у магазина столпился народ, все, притихнув, слушали мужскую речь, доносившуюся из уличного репродуктора. Когда стих голос Молотова, в толпе пронеслось: война, война началась!» - рассказывает фронтовик. – «Я не был напуган, все-таки финскую пережили недавно, справились. Но отец, воевавший с немцами в германскую войну, воспринял черную весть с содроганием…». На фронт Николая не призвали – был молод, отцу уже исполнилось 48 лет, призыву он не подлежал, братишка Ивана был мал. Но беда дом Стреловых стороной не обошла…

Еще до окончания навигации скоропостижно умерла старшая дочь Стреловых – 27-летняя Ольга, оставив сиротами двух детишек на руках 31-летнего мужа Павла. Хоронили Олю в Рыбинске, детишек Павел Иванович Костюнин оставил у себя. Через некоторое время вдовец женился повторно, но через пару месяцев Павла Костюнина мобилизовали на фронт в стрелковый полк. Вторая жена не могла содержать детей в суровые голодные годы, в конце концов ребятишки попали в детский дом. Павел Иванович вскоре перестал писать письма, его считали пропавшим без вести, родные мысленно попрощались с ним.  Но, оказалось, что в июле 1942 года красноармеец Костюнин попал в немецкий плен в боях вблизи г.Волхов. В районе «Волховского котла» шли ожесточенные бои, войска волховского фронта были направлены в Ленинградскую область, чтобы не допустить полного окружения северной столицы, из «котла» немногие вернулись живыми, многие попали в окружение и плен. Красноармейцу Костюнину удалось выжить в немецком плену, он был освобожден, вернулся домой, вместе с женой и детьми обосновался на Каме, где и прожил всю жизнь.

В Камском Устье и по сей день живет 95-летняя сестра Николая Ивановича – Вера. Женская судьба Веры Ивановны, подобно тысячам судеб других женщин, переживших войну, была изломана в самом ее начале. В 1941 году девушка вышла замуж, но семейная жизнь оборвалась – мужа, 29-летнего Василия Павловича Захарушкина, в октябре 1942 г.  призвали на фронт. По данным архивных документов, Василия призывали с механического завода «Новая утка», расположенного в Первоуральском районе Свердловской области. Письма от мужа Вера перестала получать в конце ноября, а в январе 1943-го в Ново-Мордово пришел официальный бланк о пропавшем без вести красноармейце. Это была последняя весточка о судьбе мужа, Василию так и не суждено было взять на руки единственного сына…

И глаза молодых солдат с фотографий увядших глядят

После первой в своей жизни навигации Коля Стрелов вернулся в Ново-Мордово. Родная квартирка встретила его холодным, сырым воздухом нетопленого дома и голодными детскими глазами – отец был на работе, мать увезли за несколько километров рыть окопы. «Маму забрали на три месяца, она вернулась, когда землю уже припорошил снег. Папа, как мог, справлялся с домашними делами: после работы топил железную печурку, месил тесто из муки с травой и делал лепешки – этим и питался мой братишка, как, впрочем, и все село…», - вздыхает ветеран.

Тем временем обстановка на фронтах накалялась, людские потери СССР были огромными. Девятого января 1943 года был мобилизован 17-летний Николай Стрелов. Шумный и переполненный эшелон унес взволнованного новобранца на другой край страны – к Охотскому морю, где в немом и тревожном ожидании находились бойцы Дальневосточного фронта: по договоренности с Германией Япония готовилась к открытию второго театра военных действий у границ Советского Союза.

Живущие в траншеях вчерашние мальчишки с замиранием сердца вчитывались в сводки Информбюро: стоило русским отступить под Ленинградом и Курском – и нападения «самураев» было бы не миновать. Но уже через месяц в Сталинграде капитулировала 6-я немецкая армия – наконец, наступил первый перелом в войне. Япония притаилась, спрятав смертельное жало Квантунской армии, отступила на полшага от границы нашей Родины…

Когда железная хватка Японии ослабла, герой нашего повествования был направлен в школу сержантов, вступил в ВЛКСМ. Затем пришел приказ направить Николая Стрелова на фронт: «Меня направили в 54-ую гвардейскую стрелковую Краснознаменную дивизию в составе Украинского фронта. Эшелон мчался через всю страну: от Дальнего Востока к Брянщине. В 80 километрах от Гомеля на станции Новозыбково наш состав загнали в тупик. Перед глазами в темноте летней ночи замелькали пустые эшелоны, вдруг раздалась команда: «Из вагонов не выходить! В воздухе немецкие бомбардировщики!» С ужасом мы наблюдали, как авиабомбы разносили вдребезги порожние товарняки. Так, благодаря нашей разведке, мишенью для немцев стали не мы – солдаты, а пустые вагоны…» - рассказывает фронтовик. Почти месяц Николай и его однополчане таскали бревна, рыли окопы, возводили блиндажи, а потом начались первые в жизни молодого солдата бои с фашистами…

В августе-сентябре 1943г. дивизия участвовала в Донбасской операции, в ходе которой вела бои за город Иловайск, первой ворвалась в город Макеевка, принимала участие в освобождении города Сталино (Донецк). За отличие в боях при освобождении Макеевки была удостоена почётного наименования «Макеевской».

В конце июня войска СССР начали одну из крупнейших военных операций за всю историю человечества – наступательную операцию по освобождению Белоруссии «Багратион». Макеевская дивизия влилась в состав Первого Белорусского фронта. За участие в операции «Багратион» в июле 44-го наш земляк был представлен к почетной награде: «12.07.44. в бою севернее м.Бытин Брестской области, когда отделение было прижато к земле огнем пулемета противника, тов.Стрелов лично, проявляя находчивость и смелость, скрытно подполз к позиции противника и уничтожил его пулемет… Достоин Правительственной награды – ордена «Славы 3 степени».

Вот застыл батальон в строю, снова старых друзей узнаю

Командир отделения шестой стрелковой роты гвардии сержант Николай Стрелов был всего на год младше командира взвода – 20-летнего лейтенанта,  а поскольку столь молодых бойцов в роте было немного, то и сдружились они меж собой с первых дней. Но недолго длилась дружба: «Готовились мы к наступлению, это была первая в моей жизни артподготовка, длилась она два часа. Началось наступление – кругом загрохотали взрывы, это срабатывали повсюду расставленные врагом мины. Мой товарищ прыгнул через очередную траншею, вдруг раздался оглушительный хлопок – командир прямо на мину попал, разорвало лейтенантика, не стало на моих глазах боевого друга», - вздыхает ветеран.

«Однажды наша часть в сумерках оказалась оторванной от войска танками противника, в сложной обстановке комсорг батальона отдал приказ мне и однополчанину-украинцу (в отделении мы были самыми молодыми) окопаться у ржаного поля и ждать дальнейших приказов. Мы, вооружившись ручным пулеметом и противотанковыми гранатами, залегли в окопе. Слева грохотали железом немецкие танки, справа двигались наши. В предрассветной дымке вдруг стало необычайно тихо – оказалось, наши отступили, а мы вдвоем остались в окопе забытыми… Встали мы во ржи, посмотрели вокруг – никого, лишь обоз вдали, но не понятно, наш или немецкий. Гранаты пришлось зарыть, с пулеметом на плечах мы с товарищем выдвинулись в лес…» - делится воспоминаниями фронтовик.

Блуждать по лесным дебрям однополчанам пришлось несколько дней. Натыкаясь на вражеские отделения, без припасов съестного, с пустым ранцем еле добрались солдаты до деревушки, в которой от местных жителей узнали, что немцы, наконец, отступили. Еще  неделю потратили бойцы на то, чтобы в огромном количестве разбросанных отделений отыскать своих однополчан. «Хорошо, что ребята сочувственно отнеслись к нам – то танкисты, то пулеметчики из других отделений хлебом делились. Когда набрели на свое отделение, узнали, что командир уже оформлял документы, нас считали пропавшими без вести», - продолжает свой рассказ Н.Стрелов. Позже Николай случайно встретил комсорга, отдававшего приказ, тот всплеснул руками: «Меня тогда в бою контузило, я в госпиталь попал, ничего после контузии не помнил!» Комсорг пригласил приветливого парня в штаб батальона – на работу с корреспонденцией.

Те, кто приняли смертный бой…

За время службы сержант Стрелов дважды лечился в госпитале: один раз он был легко ранен в ногу, в другой раз Николая контузило. «Жена не зря говорит, что я не в рубашке, а в тулупе родился! Не раз испытывала меня судьба… - улыбается Николай Иванович. – Дважды чуть не скосила меня пуля снайпера. Как-то в окопе с товарищем мы скрывались от нескончаемого шквала пуль, страшно стреляли фашисты, голову поднять невозможно было! Когда боевой огонь стих, молодой паренек, что со мной в окопе сидел, приподнялся, чтобы окинуть взглядом местность. Едва он поднял голову, как в тот же миг в него бесшумно впилась пуля фашиста. Сраженный выстрелом, он рухнул в мои оледеневшие от ужаса руки…» - проплывают страшные воспоминания перед глазами пожилого фронтовика. Словно баюкая, держал солдат своего товарища, пока смертельная буря не стихла. Николай вытащил из окопа однополчанина, перенес его на луг и уложил на видное место, чтобы бойцы санитарной роты не прошли мимо погибшего красноармейца. Стрелов нашел в документах паренька комсомольский билет, бережно положил в свой нагрудный карман и, попрощавшись с товарищем, отправился вперед – бить врага, за себя и за погибшего парнишку…

«Вскоре снайперскую пулю «попробовал» я сам. Как-то летом, лежа в окопе, решил свернуть плащ-палатку. Руки мои взметнулись над окопом – и уже через миг я держал разодранный плащ. Разрывная пуля, предназначенная для меня, не угодила в цель только благодаря случайности», - говорит Николай Иванович.

Однажды под ногами Николая Стрелова разорвалась граната, но и тут ему не суждено было погибнуть – взрывом оторвало полу шинели да пробило осколками солдатские ботинки. В другой раз снаряд воткнулся в асфальт прямо у ног Николая, но не разорвался. Лишь один раз счастливая звезда сержанта Стрелова потускнела: в одном из боев под Кёнигсбергом в метре от фронтовика разорвался снаряд. Взрывной волной солдата отбросило в сторону, закидало землей. «Внезапно в глазах потемнело, вокруг все стихло. Оказалось, барабанные перепонки были перебиты, меня контузило», - рассказывает фронтовик. И долгие годы, более десятилетия, не сходили с лица мужчины отметины от снаряда – синюшные пятна – следы страшной войны.

Погляди на моих бойцов, целый свет помнит их в лицо

В конце июля 44-го части дивизии вышли на государственную границу СССР, форсировали Западный Буг и вступили на территорию Польши…

Отважного и ответственного молодого бойца, награжденного орденом Славы, руководство направило в Тамбовское пулеметное училище, которое располагалось во время войны в Сызрани. Через полгода сержант Стрелов должен был получить офицерские погоны младшего лейтенанта, да довоенное образование подкачало: в документах сержанта было указано семь классов образования, а на самом деле Коля проучился в школе только пять лет. Сочинение курсант написал неплохо, а вот экзамен по математике сдать не получилось. Можно было пару месяцев подучиться и вновь попробовать свои силы, но парень решил вернуться на фронт, к боевым товарищам. Теперь Николай пересел на подводу: он доставлял боеприпасы к линии фронта.

Зимой последнего года войны Макеевская дивизия вступила на землю Восточной Пруссии. Гвардейцы дивизии отважно сражались с врагом при ликвидации группировки противника юго-западнее города Кёнигсберг, за отличие в этих боях дивизия была награждена орденом Кутузова 2-й степени.

Штурм Кёнигсберга начался шестого апреля: «Город был отлично укреплен, удары наши войска наносили одновременно с севера и с юга, бомбардировка была массивной. Было много техники, танков. Пригород мы взяли, а дальше все было заминировано, много наших подорвалось. Когда наши войска город в кольцо взяли, тут меня и контузило…» - ведет рассказ Николай Иванович. Впереди был Берлин и Прага…

За участие в боях у Балтийского моря сержанта Стрелова наградили медалью «За взятие Кёнигсберга». После контузии и лечения в госпитале Стрелов служил в составе 50-ой гвардейской стрелковой Сталинской дивизии, в составе которой боец участвовал в Берлинской наступательной операции, длившейся 23 дня – с 16 апреля по 8 мая.

«Берлин уже был в полукольце, столицу Германии окружали! Мы шли через бранденбургские леса, так напоминавшие нам Родину – через сосновые чащобы, в которых головокружительно пахло смолой и хвоей, через ослепительно белые березняки…» - предался воспоминаниям фронтовик.  А немцев был свой план – фашисты обходили русских с тыла, но Сталинская дивизия встала на пути гитлеровского войска. «Среди ночи началось кровавое месиво! Много наших товарищей и однополчан полегло на бранденбургской земле, но врагов мы победили, в плен взяли тысячи фашистов. Это был конец апреля, война дышала в предсмертной агонии…» - шепчет ветеран войны.

Те, кто брал Берлин

Николай Стрелов штурмовал столицу Третьего Рейха во втором эшелоне, когда первые, самые страшные бои уже стихли, лишив жизни тысячи советских воинов и берлинцев, разрушив прекрасную архитектуру старинного города. Третьего мая дошел сержант Стрелов до разрушенного города, через два дня Берлин фактически пал. «Стояла жара, Мы шли по притихшему городу, вокруг города были полуразрушенные баррикады, за которыми лежали тысячи убитых немцев, которых хоронили прямо здесь же, в траншеях, едва укрыв их тела серыми шинелями. Сострадание переполняло нас даже к врагу: этих людей тоже оторвали от семей, от детей, от земли и бросили в этот адский котел, где смерть рубила всех – не различая ни нации, ни чинов, ни возраста, ни пола… - произносит с горечью Николай Иванович. – Мы наступали, бежали к подступам города, на пути вдруг, скорчившись от боли, на землю упал молоденький немец, рыжий, худой. Его ранило в ногу, слезы градинами катились по его бледным впалым щекам. Мой сослуживец занес приклад, его лицо исказилось – он готовился нанести удар. Я, перехватив его взгляд, крикнул: «Брось! Он такой же пацан, как я и ты! И мы бросились вперед, не оглядываясь…» - рассказывает участник штурма.

В Берлин однополчане Стрелова вошли спокойно, в притихшем городе царила разруха. Внезапно из выбитых окон уцелевших зданий ударили выстрелы – это последние солдаты Вермахта и ополченцы фольксштурма использовали окна и двери зданий как амбразуры для ведения огня.

С трудом преодолевая завалы, петляя меж руин, продираясь сквозь огонь противника, двигались солдаты 50-ой Сталинской дивизии по Берлину. Русские бойцы мечтали добраться до Рейхстага, но до главного здания нацистской Германии так и не дошли. У одного из разрушенных бомбардировками мостов солдаты остановились: через ров можно было переплыть, но переправить обозы, пушки, орудия на конной тяге без понтонов было невозможно.

Когда саперы навели понтоны, пришел приказ повернуть к реке Шпрее, в сторону от Рейхстага. Оказалось, Стрелову и его однополчанам выпала почетная миссия – встретиться с военнослужащими США. Но с союзниками встретиться не удалось: в ночь на пятое мая в оккупированной гитлеровцами столице Чехословакии получили известие о взятии Берлина Советской армией, в Праге началось вооруженное восстание. Чехи стали срывать немецкие надписи, знамена и вывешивать на улицах чехословацкие флаги. В ответ немецкая полиция открыла огонь по восставшим, Чехи испытывали нехватку оружия и боеприпасов. Восстание было бы обречено, если бы в Праге не появились советские танки. Встреча с американцами на Шпрее не состоялась, русского солдата Николая Стрелова в огне полыхающих баррикад ждала восставшая Прага…

Хоть им нет двадцати пяти, трудный путь им пришлось пройти

До Праги 50-ая стрелковая дивизия не дошла, остановившись неподалеку от города. «Был привал, мы спали. Вдруг все пробудились от выстрелов, разрывавших тишину теплой майской ночи. Немцы! – мелькнула первая тревожная мысль в голове Николая Ивановича. – Но оказалось, в пяти километрах от Праги нас встретила Победа! Наша Победа… Война закончилась!»

Чехи повсюду встречали русских приветливо, девятого мая однополчане Николая вошли в один из городков неподалеку от Праги. Утомленных на жаре солдат ждали чешки с ведрами, полными воды, чехи приветствовали освободителей криками «Nazdar!» В Чехословакии дивизия простояла в течение месяца, местные жители помогали русским доставать продовольствие, привозили для солдат знаменитое чешское пиво.

Николай Иванович вспоминает: «Больше года я воевал на передовой. Конечно, нелегко было. Тяжело приходилось и в бою, и в быту». Зачастую солдаты воевали голодными, на передовую доставить полевую кухню было невозможно, если позволяла обстановка, то котелки бойцов заполнялись горячей пищей дважды в день – утром и когда стемнеет, иногда поесть удавалось только раз в день. Разумеется, подкрепиться можно было и тем, что оставалось в вещмешках, сухой паек включал в себя ржаные сухари, концентрированные каши или суп, иногда – консервы, щепотку соли и сахара, пятиграммовую порцию чая. Но в затяжных боях пояса приходилось затягивать потуже, на дне солдатских вещмешков съестного зачастую и вовсе не оставалось.

«Валенок нам не выдавали, в Европе зимы были мягкими. Мы шагали в ботинках по размокшей земле и скользкой глине – очень сыро было, снег падал и сразу таял. Под ботинки одевали обмотки, их выдавали по две пары: одну одевали на ступню, другую носили выше щиколотки – чтобы обсохли, потом их меняли. Кирзовые сапоги выдали через два года после окончания войны, и только бойцам в звании не ниже сержанта». Солдаты фактически всю войну прожили в траншеях, под дождем и снегом, укрывшись плащ-палаткой, грея озябшие руки над слабым пламенем маленькой парафиновой горелки. Когда наступала очередь, бойцы на час уходили в блиндаж, где можно было отдохнуть, погреться, высушить одежду, перекусить.

«Непросто было с «банными днями», зимой мыться приходилось в холодной палатке. От вшей избавлялись горячим паром, установив решетки на бочках с кипящей водой. Один раз приехал поезд-баня, мы были счастливы! Помыться удалось всем, одежда была обработана в специальных дезкамерах», - говорит Николай Иванович.

Русские солдаты были поражены аккуратностью и педантичностью немцев. Рассказывает Н.Стрелов: «Придешь в деревню, смотришь – дом стоит, заходишь – а это коровник! Внутри – чистота, все выбелено, дорожки забетонированы… В лесах немецких – словно гребенкой кто прошел: аккуратно и чисто, меж деревьев (неслыханное для нас дело!) проходят асфальтовые дорожки. У каждого домика был палисадник, иногда – искусственный пруд, в котором плавали карасики». Впервые в жизни Коля в Польше попробовал необычный бодрящий напиток под названием «кофе», в Германии – сладкий-сладкий белый «мед» - сгущенку…            

Когда пришло время возвращаться на Родину, Николай раздобыл велосипед, на котором ехал потом до самой Польши. Вместе с полусотней товарищей добирался сержант по разрушенным авианалетами городам и разбитым войной дорогам: «Шли через польский Бреслау (Вроцлав). Союзники на Бреслау сбрасывали мощнейшие 500-килограммовые бомбы. Страшно смотреть было, как его разбомбили – камня на камне не осталось от города», - говорит фронтовик.

Пройдя через всю Польшу, Николай добрался до белорусского Бреста, в котором служил до 1950г. За семь с половиной лет службы сержант лишь дважды был дома: две недели после окончания войны и две – после участия в соревнованиях по стрельбе.  В апреле 1950г. Николай Стрелов был уволен в запас. Казань встретила демобилизовавшегося парня снегом, на Волге был лед. Река освободилась ото льда в конце апреля, наконец-то путь домой был открыт…

«После моего возвращения нашей семье предоставили квартирку побольше – двухкомнатную. Я решил не возвращаться в пароходство, устал от скитаний! Пошел работать на завод, как отец. Родным непривычно было видеть меня, ушел-то я 17-летним мальчишкой, а вернулся 25-летним фронтовиком. А как же мне хотелось танцевать! Ведь до службы я и на танцах-то практически не был, пришлось наверстывать упущенное», - улыбается Николай Иванович.

На танцах и повстречал Николай свою любовь – Верочку из села Никольск. Встреча на праздновании Сабантуя оказалась судьбоносной: уже 63 года Вера Силуяновна и Николай Иванович идут по жизни рука об руку. Вера была последним, тринадцатым ребенком в семье Силуяна Андреевича и Анны Федоровны Лаврентьевых, родилась она в 1931г. Отец Веры до революции состоял на военной службе. Выходец из села смог поступить и окончить Казанское военное училище (до 1909г. – пехотное юнкерское училище), готовившее офицеров пехоты. Выпускники  находившегося на территории Кремля военного учебного заведения производились в прапорщики и подпоручики. Выпускник военного училища, принимавший участие в боевых действиях императорской армии, Силуян Андреевич пользовался среди односельчан почетом. Но революция все перевернула: форменную фуражку, военный китель и боевую шашку мужчине пришлось убрать в сундук – судьба превратила 27-летнего Силуяна Андреевича из военнослужащего в рядового колхозника… Мать Веры так же пользовалась в селе уважением, она была обучена грамоте и трудилась в местной почтовой службе.

«Трудно жилось… Хотелось учиться, а из-за нужды пришлось мне, тринадцатилетней, идти коров пасти колхозных, сено заготавливать. Родители тоже трудились в колхозе, за трудодни им выдавали раз в год – по осени – зерна, да мыла кусок раз в месяц. Спасались урожаем  с собственного огорода. Когда я повзрослела, в сельсовете работала курьером, позже стала швеёй», - делится Вера Силуяновна. Когда началась Великая Отечественная, 51-летнего отца на фронт не призвали, но из семьи Лаврентьевых ушел 27-летний брат Веры – Алексей: «Брат служил танкистом, он вернулся живой, но весь покалеченный…»

В 1956г. с.Ново-Мордово, как и большая часть населенных пунктов, расположенных в   районе слияния Камы и Волги, было затоплено. Супруги Стреловы – Николай Иванович, на груди которого сверкают награды: Орден Славы, орден Отечественной войны, медали за взятие Кенигсберга, Берлина, медаль «За Победу над Германией» и его верная супруга Вера Силуяновна – переехали в городок на Волге – Звенигово, в котором и живут по сей день.

***

Солдат Великой Отечественной, русский воин, защитник Отчизны… Ты насмерть стоял под Москвой и Сталинградом, вез хлеб в блокадный Ленинград, горел в танке под Прохоровкой, тонул в водах Черного моря у Севастополя, принес свободу Киеву, по капле отдавал жизнь, обороняя Заполярье и Одессу, был зарыт без могилы под Ржевом, умирая, спасал Будапешт, освобождал Ригу и Таллин, ты пешком дошел до Праги и Берлина. Какое «спасибо» мы можем сегодня сказать тебе, фронтовик? Ни слова признательности, ни земные поклоны, ни слезы, что мы проливаем у Могилы Неизвестного Солдата, не смогут выразить даже малой доли той благодарности, что ты заслужил. В вечном, неоплатном долгу мы перед твоим бессмертным подвигом, солдат Великой Отечественной…

О.Перцева

 

Комментарии

Архив новостей

понвтрсрдчетпятсубвск
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
       

реклама

# # #