Человек с камерой
В нынешнем году бессменному фотокорреспонденту газеты «ЗН» Андрею Ивановичу Конареву исполнилось 75 лет, из которых более четырех десятков трудовых лет он отдал районной газете. В свой почетный юбилейный год Андрей Иванович поделился историями из своей продолжительной профессиональной жизни, рассказал о горьком военном детстве, о любви к музыке и фотоискусству…
Как говорить с ребенком о войне?
В начале 30-х годов в поселке Куяр построили дачу Мароблисполкома – два двухэтажных деревянных и несколько одноэтажных домов, столовую, баню, клуб. Рядом находился огород, картофельное поле, неподалёку росли ягодные кустарники. У дачи было свое подсобное хозяйство: ферма, конюшня, пасека.
Однако не зря говорят даже те, кто в высшие силы не верует, что мы предполагаем, а Бог располагает… На территории куярской дачи недолго отдыхали секретари, депутаты и прочие члены Партии – через несколько лет разрушительный вихрь войны смешал все: взлелеянные честолюбивыми чиновниками планы и государственные задачи Партии, людские судьбы и детские жизни.
В годы Великой Отечественной войны на базе правительственной дачи был организован Куярский санаторный детский дом для мальчишек и девчонок, вывезенных из Ленинграда. После окончания войны на их место прибыли дети-сироты из различных районов МАССР. Позже – в 1959 году – в Куяре создали детский противотуберкулезный санаторий "Здоровье", ныне – Республиканский реабилитационно-диагностический центр для детей.
Уже в первые месяцы войны в деревянном здании с печным отоплением поселились первые воспитанники – дети от трех до пятнадцати лет – эвакуированные из города Выборга. Среди ленинградских детей, в основном, сирот, оказался и трехлетний Андрюша Конарев…
Родители Ивана были уроженцами Курской области, однако еще до войны глава большого семейства – а у Андрея было двое братьев и две сестры – вывез жену и детишек в Выборг. Вскоре после переезда Иван Конарев получил работу в пароходстве города, но 22 июня 1941 года буквально с проходной порта его отвезли в военный комиссариат – разразилась война. С первыми же выстрелами на границе в Выборге было введено военное положение. 26 июня финские войска перешли границу Советского Союза, а 31 августа части Красной армии вынуждены были оставить Выборг. Уходя, красноармейцы мощным фугасом подорвали вокзал родного города.
Здесь, на Карельском перешейке, женщинам и детям оставаться было нельзя – смерть от голода или вражеских пуль стала бы для них неизбежной… Из Выборга началась эвакуация населения и наиболее ценного оборудования. К концу июля эвакуация была завершена.
В доме Конаревых стало голодно и неуютно – отец с работы не вернулся, мать лежала в больнице – пятеро детей оказались предоставлены сами себе, в закрутившейся суматохе и неразберихе во время летних каникул некому было даже вспомнить о переселенцах. Дети в страхе и испуге побежали в больницу, чтобы проведать мать, но там они ее не застали. Больница встретила ребятишек распахнутыми настежь окнами, пустыми коридорами, обезлюдевшими палатами – основной персонал больницы и всех пациентов срочно эвакуировали в незнакомый ребятам Свердловск. Мама исчезла, не оставив даже записки – ни писать, ни читать она не умела…
Пятнадцатилетний Павел, внезапно оказавшийся самым старшим в семье, принял решение идти к командиру военной части Выборга – больше помощи просить было не у кого – город стремительно пустел, стук эшелонов, вывозящих мирное население, не прекращался ни днем, ни ночью – жители покидали Карельский перешеек. Благодаря содействию командира части пятерых детей красноармейца Ивана Конарева вскоре отправили на поезде в глубокий тыл – в детский дом поселка Куяр…
«Какие воспоминания могли остаться у трехлетнего ребенка!? – вспоминает А.Конарев. – Помню постоянное, не проходящее чувство голода… Кормили нас, детей, ужасно, «баловали» неочищенной гречкой, овсом… Ешь и плюешься – шелуха злаков прилипала к губам, небу, мешала глотать кашу. Иногда давали щи из воды и капусты. Ненавидел я этот суп! Никакая голодуха не могла заставить меня съесть капустную жижу, я по двое суток ходил с пустым животом, но щи не ел».
Трехлетнему мальчику приходилось лазить по помойкам. В январские морозы малыш залезал в кучу отходов и худыми синими пальчиками разгребал смерзшийся гнилой картофель, летом же Андрюша отыскивал в смердящей помойной яме склизкие обглоданные кости, которые он, вооружившись железнодорожными гвоздями, разбивал – все, что находилось внутри, было «почти мясом», вкус которого ребенок вряд ли уже мог вспомнить… Но и такие «лакомства» доставались не всегда, более взрослые детдомовцы могли «напинать» малыша и отобрать «добычу» - защищать Андрея было некому, Павел уже работал на пасеке, а сестры уехали учиться в Помары.
«А еще я мерз, холод преследовал везде – на улице, в спальнях, в деревянных кроватках. Многие болели, от холода у детишек, особенно маленьких, возникал энурез. Зимняя одежда была «половинчатой», американцы поставляли помощь – детские шубки с двусторонним мехом, так наша швея эти шубки распарывала и из одной делала две… Баню я не помню, зато прекрасно помню запах ихтиоловой мази – единственного средства от вездесущей чесотки. Тяжело вспоминать детство! Не было его у нас… » - горький упрек ребенка и по сей день слышится в устах пожилого мужчины. Поневоле на ум приходят слова из «Страшной сказки» Бориса Пастернака: «…детей разбуженных испуг вовеки не простится, мученья маленьких калек не смогут позабыться…»
В первые две недели от недоедания, плохих условий проживания и болезней в санаторном детском доме Куяра умерли четырнадцать детишек… Разразился скандал, по результатам проверки «на нары» попали все – от руководителей детдома до швеи. К сожалению, воспитанником от этого легче жить не стало...
Дорогами судьбы …
Два года войны остались позади – Андрюшу отыскала мама, приехавшая из Свердловска. Мать смогла устроиться на работу в детдом, поближе к младшему сыну. Вскоре через Министерство обороны родных отыскал и отец, выслал свою фотографию. С фотокарточки на Андрея смотрел непривычный папа – в военной форме, подтянутый и строгий, оказалось, Иван Конарев служил в разведке – он был старшиной в мотострелковом полку «Ласточка». Отец Андрея прошел всю войну, сражался на фронтах Европы, приехал он в Куяр в 1945 году с орденом Красной Звезды и тремя орденами Отечественной войны, с медалями и благодарностями за подписью И.В. Сталина.
Осенью 1945 года семье орденоносца и еще трем семействам пришлось поселиться в складском помещении, жилья в поселке для приезжих не нашлось. Первые заморозки Конаревы встретили практически в хлеву – одну половину складов занимали казенные лошади, другую – переселенцы из Выборга…
Позже Иван Конарев и его знакомые соорудили некое подобие общежития из старого заброшенного барака. Весной во время оттепели квартиры заливало, в комнатах мебель просто плавала… Жить так дальше было невозможно, поэтому вскоре Конаревы начали строить собственный дом. Так уроженцы Курской области, приехавшие из Выборга, осели на марийской земле…
Первую специальность – мастер леса – Андрей Конарев получил еще в 1956 году. Сразу же после войны и в течение десяти лет в Куяре работала Лесная школа (одна из 50 по всему Советскому Союзу). Здесь готовили специалистов среднего звена – младших лесоводов. Позже закончил Андрей и Марийское лесотехническое училище в Йошкар-Оле, стал бульдозеристом. Полученные навыки парню пригодились в армии.
В декабре 1957 года Андрей Конарев отправился служить в город Клинцы, почти год он состоял в ракетных войсках Брянской области. В октябре 1958 года Андрей отправился в ГДР, его служба продолжилась под Лейпцигом. «Два года прожил в Германии, а впечатления до сих пор храню в памяти. Прекрасная страна, с красивой архитектурой, чистыми улицами, аккуратными людьми. Лет десять мне снился Лейпциг после армии!» - делится Андрей Иванович воспоминаниями.
Позже А.Конарева перевели служить в Свердловск. И здесь Андрей стал свидетелем поистине исторического события: на Параде 1 мая 1960 года в районе Свердловска был сбит американский самолет-шпион «У-2», пилотируемый летчиком Фрэнсисом Пауэрсом. «На Параде я стоял в первой шеренге. Мы кричали «Ура!», громыхнул салют… И вдруг в этот момент ударили зенитки! Буквально через несколько минут в толпе уже шептались: «Шпион!» - рассказывает А.Конарев. Пауэрс отсидел в ГУЛАГе 21 месяц, после чего был обменен на советского разведчика Рудольфа Абеля, арестованного в Америке.
Музыка – душа моя
Однако ни лес, ни служба, ни техника не смогли увлечь Андрея Конарева – душой его с детских лет всецело завладела единственная и всепоглощающая страсть к музыке. Впервые мелодию баяна услышал Андрюша еще в детдоме, где артисты из Сурка давали концерты для воспитанников. В голове мальчишки еще тогда вспыхнула мечта – научиться играть на этом солидном и красивом инструменте. Но лишних денег в семье не было, поэтому Андрей мечту свою он лелеял лишь в глубине души, никому не рассказывал.
Однажды старший брат ремонтировал чужую гармонь. Павел усадил Андрея рядом и за считаные минуты научил его простенькой песенке – у младшего брата оказался прекрасный слух.
Все лето четвероклассник Андрей косил траву в лесу, сушил сено, зимой он продал мешки с сеном и купил свою первую гармонь. Через два месяца ни одни посиделки в Куяре не обходились без гармониста Андрея – всех заткнул за пояс юноша!
До отправки в армию Андрей заготавливал метелки – парень ходил в лес, срезал березовые веточки, ночами, в полусне, вязал метлы… Когда денег оказалось достаточно, юноша поехал в Йошкар-Олу и купил баян! Сбылась мечта! Поезд из Йошкар-Олы прибывал в Куяр после полуночи… Каково же было изумление родных, когда они не дождавшись младшего, вышли его искать – оказалось, Андрей зашел в хлев, где и сыграл свой первый вальс на баяне…
Андрей подал документы в музыкальное училище. Родных в Йошкар-Оле не было, переночевать в городе он не мог, поэтому дважды опоздал на экзамен. Мечту об учебе пришлось оставить…
После службы в армии Андрей обзавелся семьей, поступил на работу в организацию «ЭВМ» электромонтажником. Бригада Конарева изъездила всю республику – электричество проводил он в заводах «Искож», «Контакт», в первом роддоме на бульваре Свердлова в Йошкар-Оле, работал в Звениговской школе-интернате – так впервые увидел А. Конарев Звенигово в 1961 году.
Однажды в Сернуре виртуозную игру самодеятельного баяниста услышал преподаватель музучилища. Он подошел к Андрею и предложил сдать экзамены на заочное отделение училища.
На дворе стоял глубокий октябрь, и приемная комиссия давно уже была распущена. Но для настойчивого абитуриента сделали исключение: после нескольких минут совещания Конарев Андрей Иванович был зачислен на заочное отделение училища! И невдомек было опытным преподавателям, что парень играл Полонез Огинского и Карело - финскую польку исключительно на слух, не зная даже нотной азбуки…
Параллельно с азами музыкального искусства Андрей Конарев продолжал грызть гранит науки – учился в вечерней школе, работал в яслях музыкальным руководителем. Четыре года Андрей Иванович трудился, чтобы успешно сдать экзамены. Оставался последний госэкзамен по специальности, к которому выпускник готовился особенно тщательно… Для Андрея Ивановича было делом чести сдать этот экзамен блестяще. Но, увы, именно этот экзамен он никогда не сдаст…
В результате серьезной операции у пятикурсника Конарева практически полностью парализовало левую руку – о дальнейшей судьбе профессионального музыканта ему пришлось забыть навсегда…
Сквозь призму объектива
По предложению Минкульта А.Конарев направился на работу в район. В школе Звенигова не было учителя музыки, директор школы (будущий министр просвещения Республики) Е.Артюшова с радостью приняла нового преподавателя. Но не тут-то было! Переманили Андрея Ивановича в редакцию районной газеты «Передовик»…
Фотолюбитель Андрей Конарев, восхитившись природой звениговского края, первым делом, как переехал, создал фотоальбом с видами Звенигова. Именно эти фотокарточки и «заприметил» работник редакции Анатолий Крылов…
Это сегодня хитроумной фототехникой никого не удивишь, каждый счастливый обладатель «Никона», «Кэнона» и прочих цифровых фотокамер втайне считает себя отчасти фотографом, отчасти художником. А вот еще полвека назад перед фотографом, а тем более фотокорреспондентом благоговели матери семейств, стахановцы и передовики производства. Почетную должность «всевидящего ока» районки в 1969 году занял Андрей Иванович Конарев…
И голова седеет, но только жизнь идёт
За четыре с лишним десятка лет жизнь района стала для Андрея Ивановича роднее родной: каждый клочок звениговской земли, жители Звенигова и здания города знаком глазу фотографа, нет в нашем районе уголочка, который бы не запечатлел «оптический» глаз его фотокамеры.
«Однажды меня вызвал первый секретарь райкома Головтеев. В ту пору строили центральную котельную, а котел нигде не могли найти – дефицит! Мне поручили задание: сделать такие снимки строящейся котельной, чтобы ее окружали пятиэтажные многоквартирные дома… Два дня я лазил по крышам домов, но ракурс нашел! Фотокарточки «отправились» в Москву, в Кремль, вместе с письмом о просьбе выделить оборудование для новой котельной…» - рассказывает Андрей Иванович. «Еще одна пачка моих снимков была выслана в Москву после большого наводнения. В тот год большая вода смыла мосты в Верхних Памъялах, Кошмарах, Шуйке… Срочно нужно было запечатлеть факт разрушения мостов, чтобы в Республику «пришли» деньги из Москвы. Один я ехать по размытым дорогам не решился. На мотоцикле «Урал» мы с братом выехали рано утром в район. Брат, раздевшись до белья, искал под разливами воды дорогу, я ехал вслед на мотоцикле с тремя фотоаппаратами… Практически пешком мы добрались до Шуйки, там разобрали мотоцикл и на лодке переправились через Кокшагу. Но вблизи Шимшурги угодили мы-таки в воду – вода попала не только в двигатель «Урала». Два фотоаппарата в люльке мотоцикла были безнадежно испорчены… Оставшейся камерой я все-таки снимки сделал, в понедельник карточки лежали у первого».
Фотоработы А.Конарева были размещены в издании «Мир книг», «Лесное хозяйство», «Водный транспорт»… Довелось ему фотографировать в Звенигове делегации кубинцев, поляков, немцев, венгров, чехов…
Беспокойные, но деятельные руки Андрея Ивановича и на пенсии не привыкли скучать: он активно занимается садоводством, разучивает музыкальные произведения на баяне, ремонтирует музыкальные инструменты (однажды ему довелось «вылечить» баян знаменитой фирмы «Юпитер», стоимостью 40 миллионов дореформенных рублей!) А еще… еще Андрей Иванович по-прежнему трудится фотокорреспондентом, правда теперь в его руках не пленочный фотоаппарат, а цифровой – прогресс наступает, а жизнь продолжается…
О.Перцева
Фото из архива редакции
Оставить комментарий