Мы становились мужчинами .... в 12 лет
Так уж получилось, что Порфирий Тихонов с детства стал самостоятельным человеком. Отец, сколько он его помнит, всегда пропадал в лесу на пасеке, мать управляться с пятью детьми, многочисленными домашними заботами и скотиной постоянно не успевала, и он, старший из младших Тихоновых, был вынужден все брать на себя. Варил в их красноярском доме каши и супы, нянчил, обшивал и обстирывал братьев и сестер, когда требовалось, брал в руки и лопату, и топор, и рубанок. С той поры и на всю жизнь у него вошло в привычку все делать самому, и ни в каком деле – хоть сруб срубить, хоть колодец выкопать - ни у кого помощи никогда не просить.
Ладно, еще все его домашние заботы приносили семье какую-то пользу: младшие всегда были в меру сытыми и ухоженными, скотина тоже была в порядке, а забор или стена сарая под напором ветра никогда не падали. Но сколько сил, еще только-только накапливающихся в мальчишеских руках, приходилось отдавать на колхозных полях, где за работу им практически не платили, где работали они едва ли не как рабы на плантациях. А еще приходилось постоянно дежурить на пожарной вышке, нередко с криками и свистом гнать лошадей, запряженных в телегу с пожарной бочкой к месту пожара, тушить рвущийся из под крыш домов и сараев огонь, который буквально опалял волосы на голове.
Пожалуй, если он к своим девяти годам, когда в их и без того не сладкую деревенскую жизнь вошло слово «война», чего и не успел – так это посидеть по-настоящему за школьной партой, научиться хоть как-то читать, выводить разборчиво буквы.
Все деревенские мужики уехали воевать с фашистами. Работы в колхозе прибавилось вдвое. И тут за ним, совершенно неожиданно и для него самого и для всех окружающих, обнаружилась одна любопытная особенность. Привыкший, как мы уже упоминали, все делать в одиночку десятилетний Порфирий, когда требовалось браться за то или иное дело скопом, вдруг сразу начинал «бригадирить», командовать, указывать, кому, куда и с какой стороны подходить и за что браться. Обычно таких выскочек нигде не любят, а парнишка к тому же был совсем мал, рядом с ним работали и четырнадцатилетние и пятнадцатилетние пацаны. Было дело, иной раз даже по затылку кто хлопнет, дескать, чтобы не разорялся. Но присмотрелись – а командует-то пацан не ради гонору, а потому, что действительно лучше других видит, как, например, сподручнее грузить мешки на телегу или сгребать высохшее сено. Вот в те-то дни с чьей-то подачи к нему и приклеилось «умное» слово – «юрист»! Значение этого слова в его среде, наверняка, понимали не многие, но в том, что такое прозвище дано Порфирию недаром, уже никто не сомневался.
Впрочем, в большое начальство он у себя в колхозе так и не вышел. Не те были времена – убогие производственные показатели, когда лишенные удобрений, засеянные плохим зерном земли давали по пять центнеров зерновых с гектара, не подавали начальству повода искать героев битвы за урожай.
Чем все они по-настоящему помогали воюющему государству, так это продукцией со своих хозяйств, которую сдавали в качестве продналога. Сыт ты сам или нет, сколько раз в день питаются твои дети – это тогда мало кого интересовало. В любом случае отец должен был сдать под роспись уполномоченному за год 100 яиц,
В первый раз по-настоящему наелся хлеба уже в армии, в 1952 году, в Ельце, где прокладывал на специальных картах маршруты полетов военных самолетов. Так и стал взрослым: безо всякого почти образования, освоив лишь те премудрости, которым могла научить щедрая на тяготы и лишения крестьянская жизнь. Вечернюю школу и Йошкар-Олинский совхоз техникум закончил уже после армии, получил специальность механика, а работать на первое время устроился в банк инкассатором. Потом целых 26 лет отдал службе в милиции.
Только начал работать в милиции то ли еще конвойным, то ли уже в ОБХСС, как на крышу их старенького здания, словно снег на голову, свалилось стихийное бедствие в виде урагана. Часть кровли ураган унес с собою, начальник милиции сам уже рвал и метал и понятия не имел, к кому обращаться за помощью. Тут его Порфирий Тихонов и выручил – работа жестянщика ему тоже была знакома. Забрался на крышу, постучал-постучал, поскреб-поскреб – принимай, начальник, работу! И хотя ему тогда за этот труд отдельно так и не заплатили, смотреть на него стали уже по-другому: милиционеров ведь много, а такой человек, который все может, заслуживает двойного и даже тройного уважения…
26 лет боролся с преступностью на разных постах, в разных подразделениях, а, когда уже ушел на пенсию, преступность добралась и до него самого – забрался ворюга в дом, украл все его награды.
И вот беда: как привык с детства везде обходиться в одиночку, так и по жизни сложилось. Вот и живет Порфирий Михайлович в собственноручно построенном когда-то в Звенигове доме.
В. РОМАНОВ.
Оставить комментарий