МНОГО ЛИ ЧЕЛОВЕКУ ВОДЫ НАДО
Старый Казанский водозабор, над которым и сегодня возвышается башня с цифрами 1914 год, строил немецкий инженер Криб. В 90-х годах после окончания курсов при Новороссийской водолазной школе, где его обучали секретам подводных сварочных работ, Василий Степанов два месяца работал на этом объекте.
К слову сказать, большинство водолазов, с которыми ему приходилось работать, изучали эти премудрости в Киеве, в знаменитом институте Патона, где всех желающих по договору могут обучить не только подводной, но даже и космической сварке. Сварка сама по себе, может быть, вещь и не очень хитрая, на белом свете найдется огромное количество сварщиков экстра-класса. Однако, если работать необходимо под водой, в тяжелом шлеме и комбинезоне, сковывающем движения, при значительном давлении, часто при сильном течении и нулевой видимости – задачи сварщика, согласитесь, значительно усложняются. Усложняются до такой степени, что специалистов экстра-класса в этой области наберутся уже не тысячи, а только единицы. Как говорится, раз-два и обчелся.
Василий Васильевич вместе с товарищами видел такого суперпрофессионала на ремонте водозабора Ижевского металлургического комбината. Этот месяц вообще вспоминается ему как нечто особенное, выпадающее из длинного однообразного ряда подводно-технических работ. Прежде всего, наверное, потому, что зачищать и готовить порванные трубы к сварке приходилось фактически в идеальных условиях. В пресных водах, на дне которых ему приходилось работать, вода очень редко бывает достаточно прозрачной. А там, в Ижевском пруду, на глубине около шести метров вода была чистой, как хрусталь. И над головой всегда парила огромная стая красноперых окуньков. И еще – и смех, и грех – в какое-то время по подводному телефону совершенно неожиданно зазвучала эстрадная музыка. От подводного телефона ни много ни мало зависит жизнь работающего на дне водолаза, и никто из его товарищей, обеспечивающих его безопасность наверху на льду нарушать дисциплину подводных работ таким образом ни за что бы не стал. А музыка зазвучала, впору было бросать надоевшую зачистку трубы и удариться в воспоминания о недавней молодости, о походах на дискотеку…
Потом оказалось, что «фонит» радиорелейная вышка, что находилась на берегу пруда. Помеху устранили, связь наладили, но в глубине души водолазы даже как-то сожалели об этом, им как- будто стало теперь чего-то не хватать…
В это время к ним и приехал сотрудник института Патона, человек средних лет, кандидат наук, который сам одел водолазный комбинезон и шлем и сам спустился на дно заваривать свищ в трубе. Они все сразу отметили, специалистом какого уровня был этот человек: во-первых удалось узнать, сколько он запросил за свою работу, во-вторых, к нему ( конечно же, только на земле) был приставлен персональный телохранитель!
Ну а под водой этот важный товарищ все делал один. Василий с коллегами потом осматривали его шов: гладкий, словно приглаженный утюгом, и шириной, как по линеечке, - 3 см. Тут и вспомнились собственные достижения: ранее на самых разных подводных объектах, когда сварка доверялась им, до любого шва дотрагиваться было просто опасно: из него, как иглы, торчали остатки электродов. Это не было браком и не говорило об их нерасторопности – их швы тоже отличались надежностью. Но как все-таки впечатлил их почерк специалиста высшего класса!
… В Казани под вышкой с надписью 1914 год они меняли 120 метров труб диаметра 1200 мм. Старые трубы сплошь обросли ракушками, сгнили, продырявились. Их резали под водой и поднимали по частям на поверхность, наверху готовили новые трубы, изолировали и футировали их и методом свободного погружения опускали в старые, уже занесенные песком и снова расчищенные водолазами траншеи.
Когда облаченный в водолазный скафандр и увешанный свинцовыми грузами подводник вместе с резаком, словно огромный рак-отшельник в раковине , располагался внутри трубы, над головой его начинало что-то ухать и хлопать. С непривычки становилось жутко ( ситуация, что ни говори, и без того экстремальная, за пределами крошечного пространства, кое-как освещенного специальным фонарем, и так не видно ни зги, а тут еще эти необъяснимые звуки… Впрочем, опытные работники знали, что это хлопает, взаимодействуя с искрами от резака просачивающийся через электрод и скапливающийся внутри трубы кислород.
Вырезанные из старой нитки водозабора проржавевшие и продырявленные куски по 10-12 метров длиной поднимали на поверхность плавкраном и грузили на баржу. На их месте спускали подготовленные на берегу отрезки длиной сразу в 120 метров. Было понятно, что с такой тяжестью никакой плавкран не управится, а, если учесть и тот факт, что трубы на берегу сваривались друг с другом за несколько километров от места работ, на базе у макаронной фабрики, у любого непосвященного человека мог возникнуть вполне правомерный вопрос: как вообще их удавалось доставлять в нужное место и опускать в освободившуюся от негодных труб траншею Впрочем, специалисты решили эту проблему давным-давно и решили самым элементарным образом. Трубы перетаскивали по воде, которая всегда плещется в нескольких десятках метров от монтажных площадок. Трубу, какой бы невообразимой длины она ни была, следовало просто закрыть с обеих сторон заглушками и оставшийся внутри воздух обеспечивал ей положительную плавучесть.
Когда катер доставлял 120–метровый стальной отрезок на место, из-под воды к нему крепили направляющие стальные тросы, которые затем крепились на плавкран. Водолазы на лодках ослабляли гайки на заглушках, с одной стороны в труду начинала поступать вода, с другой выходил воздух, труба клевала одним концов вниз и по направляющим находила свое место в траншее.
Но и здесь все было не так просто. Один раз просто не заметили приближающийся Дунайский с шестью гружеными баржами. А поскольку работали они на судовом ходу и толкач прошел всего в сотне метров, и водолазный катер, и плавкран в самый ответственный момент буквально взмыли на огромной волне. В эти самые секунды один из 120-метровых отрезков как раз начал уходить под воду. И вот кран накренился, одна из направляющих провисла и труба, на несколько секунд почувствовав свободу, ушла на три метра в сторону. Вытащить ее обратно не было никакой возможности. Пришлось в условиях острого дефицита времени – готовились завершить работы к ледоставу- этот кусок водозабора целую неделю с одной стороны обрезать, а с другой – наставлять.
А однажды ( чего только ни бывало в его большой трудовой биографии) В.Степанов попал в переделку, о которой и рассказывать-то не удобно. Исключительный случай, еще кто чего подумает про них, водолазов… Но было и такое, и никуда от этого не денешься. Резал под водой трубу, ему раз за разом спускали вниз новые электроды, по команде то отключали, то снова давали ток. И вдруг все признаки жизни наверху прекратились, очередной электрод ему не спустили. К тому времени и телефон уже минут десять как замолчал. Раз за разом пробовал Василий выйти на связь, начал материться. В конце концов дернул, что было сил, за страховочный конец, чтобы подымали из глубины на свет Божий, но и поднимать его на катер никто не поспешил. Стал выходить на берег по направляющим сам. В тяжелом водолазном снаряжении человек наверху становится абсолютно беспомощным – ногу в свинцовой галоше и то еле-еле поднять может. Пока выбирался, вспомнил, что у одного из товарищей сегодня был день рождения, и он собирался очень хорошо его отметить. Кое-как отвернул иллюминатор шлема и сразу услышал несущуюся со стороны катера громкую музыку. Рядом на счастье стоял плавкран, по борту которого и начал колотить подвернувшимся под руку ломом. С плавкрана спустились моторист и электрик, помогли раздеться.
…А на катере товарищи, которым он полтора часа назад доверил свою жизнь, уже не только хорошо приложились к спиртному, но и успели заснуть, развалившись в креслах, и похрапывая в две глотки…
… Говорят, что человеку в сутки для жизни необходимо до трех литров воды. Василию Васильевичу Степанову, проработавшему более 30 лет на многих подводных объектах, воды для полного счастья потребовалось куда больше. Уж сколько водоемов – и пресных и соленых повидал он, чего только не пережил на их дне. Да, его работа была очень тяжелой, но сейчас, по прошествии времени, ветеран вспоминает былые дни с огромным удовольствием. Да, он любил свою работу и был просто счастливым человеком. А кусочками счастья, как и опытом, не грех теперь поделиться с молодежью…
В.САМОЛЕТОВ
фото http://kresta-ii.ucoz.ru
Оставить комментарий